вчерашнее:

31 автуста, последний день лета.
Магазины заполнены мамами и детьми. Мамы прилетели с моря, спустились с гор, мамы забыли, что 1 сентября не просто скоро, а завтра.
- Даня, Даня, меряй скорее эти ботинки, - говорит всклокоченная мама.
- Мама, - удивляется Даня. - Но это же резиновые сапоги.
- Да, - говорит мама. - А я думала просто лакированные, думала, будешь самый нарядный... - И смотрит с надеждой, вдруг сойдет.
- Мама, я соглашусь на этот уродский дневник только в одном случае, - громко кричит девочка в Ашане. - Я соглашусь только если ты разрешишь мне снова лайкать с твоей страницы Виталия Владимировича!
- Для Марины Владимировны возьмем георгины, - говорит мама дочери в тесной цветочной лавке. - А для Людмилы Васильевны - хризантемы.
- Правильно, - соглашается ее худая красивая дочь, с бровями, воспетыми Тарасом Шевченко. - Правильно. В японской традиции хризантемы - цветы смерти, а она тоже убивает все живое.
- Давай сбежим на море? - предлагает мама сыну и все мамы вокруг замирают от такой великолепной дерзости.
- Мама, мы не можем, - говорит сын лет 8. - Мы это уже обсуждали: у меня шахматы и Марина.
- Мама, мы не купили пиджак! - констатирует мальчик и подпрыгивает вместо точек. - Мама, мы не купили дневник! (Прыжок) Мама, мы не купили цветы! (Прыжок) Мама, мы не купили зошыты 12 штук в клетку! (Прыжок) Мама, мы не купили торт! (Финальный двойной прыжок).
- Сейчас купим, - спокойно говорит очень обстоятельная мама. -Послушай, а зачем нам торт? - вдруг спрашивает она.
- Торт? - удивляется мальчик. - Как зачем? Отмечать последний день лета.
Только что купили последнюю пару ботинок, отбив ее у лохматой девочки и ее лохматого дедушки. Георгины закончились на Марине Владимировне. Зато у нас дома тоже есть торт. Отметим, друзья. Отметим наше лето. Отметим и отпустим.
До встречи, любимое! Приходи еще, пожалуйста!
(сфейсбучено, жизненно)