А хтось вже завтра не прокинеться
Тримайся, Вінниця.
Боже, скажи, будь ласка:
Навіщо тобі коляска?
Їдуть в посилках айфони і гуччі
Із вбитої Бучі.
Дружина поміряє мертві речі
Хороший вечір
Ракета закреслила немов олівцем
Кременчуцький ТРЦ
Їм треба смерть як щоденний допінг
Останній шопінг
Десь з хмарки дивиться вниз принцеса:
Моя Одеса.
Родина вбита, могила – хата
Тримайся, тато
Царство небесне. Прийми їх. Амінь.
Ми не пробачим, Ірпінь
Місто воскресне потім колись.
Молись. І мстись.
Варвари вдалися знов до набігів
Тримайся, Чернігів
Він тимчасовий – цей клятий полон
Ми разом, Херсон.
Той гуркіт ранкових трамваїв
Згадай, Миколаїв
Проспекти та затишок парків
Повернемо, Харків
Аксіома доволі проста
Це наші міста.
Во ім´я ЗСУ, батька та сина
Ми всі – Україна.
Автор: Максим Коровниченко
Тримайся, Вінниця.
Боже, скажи, будь ласка:
Навіщо тобі коляска?
Їдуть в посилках айфони і гуччі
Із вбитої Бучі.
Дружина поміряє мертві речі
Хороший вечір
Ракета закреслила немов олівцем
Кременчуцький ТРЦ
Їм треба смерть як щоденний допінг
Останній шопінг
Десь з хмарки дивиться вниз принцеса:
Моя Одеса.
Родина вбита, могила – хата
Тримайся, тато
Царство небесне. Прийми їх. Амінь.
Ми не пробачим, Ірпінь
Місто воскресне потім колись.
Молись. І мстись.
Варвари вдалися знов до набігів
Тримайся, Чернігів
Він тимчасовий – цей клятий полон
Ми разом, Херсон.
Той гуркіт ранкових трамваїв
Згадай, Миколаїв
Проспекти та затишок парків
Повернемо, Харків
Аксіома доволі проста
Це наші міста.
Во ім´я ЗСУ, батька та сина
Ми всі – Україна.
Автор: Максим Коровниченко
47
48
0
Сто сорок первый день: 22
Какой размер ботиночек? Двадцать два.
У всех есть сентиментальное барахло.
Была у тебя, как яблочко, голова,
Смешное, сладкое время, давно прошло.
У всех лежит по кладовкам, на чердаках,
И всё не выходит ни выкинуть, ни отдать.
Носила тебя-малышечку на руках,
Катала коляску, укладывала в кровать.
Пятидесятый, потом шестьдесят восьмой,
Летишь вперёд - и время с тобой летит.
Расти, дружочек, не бойся, мы здесь с тобой,
Беги смелее, мамочка защитит.
Ты учишь воду, устраивая потоп,
Ты учишь огонь и воздух, сводя с ума,
Сначала коляска катит тебя, потом
Ты, гордо пыхтя, катаешь её сама.
Ботиночки двадцать второго ступают шаг,
Потом другой. Потом непонятный стук.
Потом непроглядное пламя и треск в ушах,
И ты летишь, а время осталось тут.
Летишь над огнём, над воздухом, над водой,
Над горьким безмолвным воплем - да что вопить.
Ботиночки двадцать второго летят с тобой,
А двадцать третий не для кого купить.
Над сломанною коляской своей летишь,
Теперь она тебе ни к чему совсем,
Теперь ты сама, если хочешь, всех защитишь.
Но ты хочешь к маме.
Какао.
На карусель.
Alja Khajtlina
Какой размер ботиночек? Двадцать два.
У всех есть сентиментальное барахло.
Была у тебя, как яблочко, голова,
Смешное, сладкое время, давно прошло.
У всех лежит по кладовкам, на чердаках,
И всё не выходит ни выкинуть, ни отдать.
Носила тебя-малышечку на руках,
Катала коляску, укладывала в кровать.
Пятидесятый, потом шестьдесят восьмой,
Летишь вперёд - и время с тобой летит.
Расти, дружочек, не бойся, мы здесь с тобой,
Беги смелее, мамочка защитит.
Ты учишь воду, устраивая потоп,
Ты учишь огонь и воздух, сводя с ума,
Сначала коляска катит тебя, потом
Ты, гордо пыхтя, катаешь её сама.
Ботиночки двадцать второго ступают шаг,
Потом другой. Потом непонятный стук.
Потом непроглядное пламя и треск в ушах,
И ты летишь, а время осталось тут.
Летишь над огнём, над воздухом, над водой,
Над горьким безмолвным воплем - да что вопить.
Ботиночки двадцать второго летят с тобой,
А двадцать третий не для кого купить.
Над сломанною коляской своей летишь,
Теперь она тебе ни к чему совсем,
Теперь ты сама, если хочешь, всех защитишь.
Но ты хочешь к маме.
Какао.
На карусель.
Alja Khajtlina
9
дуже талановито!
Девочке мама читает книжку –
Лампа волшебная, Аладдин...
«Мама, я дома забыла мишку.
Вдруг ему страшно. Он там один...»
Тесно в подвале, без масок люди,
В прошлом – пугающий всех ковид.
«Мама, за что они нас не любят?
Мама, за что нас хотят убить?»
Спутались клочьями дни и ночи...
Центр, говорят, уже весь снесли...
«Мама, мне страшно, там так грохочет!..
А в зоопарке зверей спасли?»
Мальчик раскрашивает раскраску –
Там Дед Мороз, огоньки и снег.
Девочке мама читает сказку.
Харьков.
Война.
Двадцать первый век.
2.
На снимках из расстрелянного города
Боюсь узнать любимые места.
Вот девятиэтажка взрывом вспорота,
Вот изувечен в храме лик Христа,
Вот детский сад горит, а вот из садика
Выносят тех, кто прятался внутри...
Да, вот они – четыре эти всадника
И голос громовой: «Иди, смотри!»
Иду, смотрю, отечество без отчества...
Сумская, сад Шевченко, зоопарк...
Безумец Гамлет, где твои пророчества?..
Нет, всё не так, ребята, всё не так!
Не нас ли выводили на арену вы,
Тореадоры теневого зла?
Мы виноваты, дипломаты хреновы.
Всё песни пели вместе у костра,
Всё убеждать пытались, всё сюсюкали
По кухням, по фейсбукам, как всегда,
Пилили сук – и сук стеснялись суками
Назвать открыто.
А теперь – беда.
Теперь стрельба.
И восемь лет отчаянья
Умножены на восемьдесят лет.
И ни гроша не стоят обещания,
Все эти «миру мир» и «нас там нет».
А бомбы рвутся.
Каждый день.
И этому
Кошмару нет, казалось бы, конца.
Но и во мраке есть дорога к светлому –
Сквозь не окаменевшие сердца.
Март 2022.
Лампа волшебная, Аладдин...
«Мама, я дома забыла мишку.
Вдруг ему страшно. Он там один...»
Тесно в подвале, без масок люди,
В прошлом – пугающий всех ковид.
«Мама, за что они нас не любят?
Мама, за что нас хотят убить?»
Спутались клочьями дни и ночи...
Центр, говорят, уже весь снесли...
«Мама, мне страшно, там так грохочет!..
А в зоопарке зверей спасли?»
Мальчик раскрашивает раскраску –
Там Дед Мороз, огоньки и снег.
Девочке мама читает сказку.
Харьков.
Война.
Двадцать первый век.
2.
На снимках из расстрелянного города
Боюсь узнать любимые места.
Вот девятиэтажка взрывом вспорота,
Вот изувечен в храме лик Христа,
Вот детский сад горит, а вот из садика
Выносят тех, кто прятался внутри...
Да, вот они – четыре эти всадника
И голос громовой: «Иди, смотри!»
Иду, смотрю, отечество без отчества...
Сумская, сад Шевченко, зоопарк...
Безумец Гамлет, где твои пророчества?..
Нет, всё не так, ребята, всё не так!
Не нас ли выводили на арену вы,
Тореадоры теневого зла?
Мы виноваты, дипломаты хреновы.
Всё песни пели вместе у костра,
Всё убеждать пытались, всё сюсюкали
По кухням, по фейсбукам, как всегда,
Пилили сук – и сук стеснялись суками
Назвать открыто.
А теперь – беда.
Теперь стрельба.
И восемь лет отчаянья
Умножены на восемьдесят лет.
И ни гроша не стоят обещания,
Все эти «миру мир» и «нас там нет».
А бомбы рвутся.
Каждый день.
И этому
Кошмару нет, казалось бы, конца.
Но и во мраке есть дорога к светлому –
Сквозь не окаменевшие сердца.
Март 2022.
15
Сто четвёртый день
Мариуполь, море у поля, синее и подсолнухи,
Цвет твой выкручен до упора, еда навсегда подсолена.
Это дети этого города, им много и мало лет
Их счастливая жизнь распорота, города больше нет.
Мариуполь, в море упала солнца рубашка рваная,
Вот лежит на руках у папы девочка годовалая,
На ребёнке мамино платье - в пять раз для тепла сложить.
Она разучилась плакать, он разучился жить.
Мариуполь, меры у боли нет и предела нет её,
Лишь смотреть вперёд, в голубое, за руинами незаметное.
- Расскажите, куда вас вывезти, где милей прорастать вам заново?
- Всё равно, нам уже не вынести, если можно - куда-то зА море.
Вереницы, вагоны - сколько их? Целый город - примерно столько.
Изувеченные осколками, превратившиеся в осколки.
- Мама долго не шла, мы ждали её, но потом соседей спросили.
Если можно, то нас в Италию, там на улицах апельсины.
Мариуполь, мама ей пела и нещадно врала мелодию,
Ей не нравилось, но терпела, а потом понравилось вроде бы.
Заплетала волосы длинные.
Рана ещё кровит.
Не хилися, червона калино, маєш білий цвіт.
#русскийвоенныйкорабльидинахуй #усебудеукраїна
Alja Khajtlina
Мариуполь, море у поля, синее и подсолнухи,
Цвет твой выкручен до упора, еда навсегда подсолена.
Это дети этого города, им много и мало лет
Их счастливая жизнь распорота, города больше нет.
Мариуполь, в море упала солнца рубашка рваная,
Вот лежит на руках у папы девочка годовалая,
На ребёнке мамино платье - в пять раз для тепла сложить.
Она разучилась плакать, он разучился жить.
Мариуполь, меры у боли нет и предела нет её,
Лишь смотреть вперёд, в голубое, за руинами незаметное.
- Расскажите, куда вас вывезти, где милей прорастать вам заново?
- Всё равно, нам уже не вынести, если можно - куда-то зА море.
Вереницы, вагоны - сколько их? Целый город - примерно столько.
Изувеченные осколками, превратившиеся в осколки.
- Мама долго не шла, мы ждали её, но потом соседей спросили.
Если можно, то нас в Италию, там на улицах апельсины.
Мариуполь, мама ей пела и нещадно врала мелодию,
Ей не нравилось, но терпела, а потом понравилось вроде бы.
Заплетала волосы длинные.
Рана ещё кровит.
Не хилися, червона калино, маєш білий цвіт.
#русскийвоенныйкорабльидинахуй #усебудеукраїна
Alja Khajtlina
12
Мнения, изложенные в теме, передают взгляды авторов и не отражают позицию Kidstaff
Тема закрыта
Похожие темы:
Комментарии к ответу